В настоящий момент ч. 4 ст. 10 Федерального закона «О защите конкуренции» установлено, что действия правообладателя по осуществлению исключительных прав на результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним средства индивидуализации не подлежат квалификации как злоупотребление доминирующим положением. Аналогичное исключение предусмотрено и в части антиконкурентных соглашений ч. 2, 9 ст. 11 данного Закона.

Вместе с тем «дорожная карта» по развитию конкуренции и совершенствованию антимонопольной политики (утв. распоряжением Правительства РФ от 28 декабря 2012 г. № 2579-р) среди прочего включает задачу по выработке и установлению на законодательном уровне правового механизма  защиты интересов хозяйствующих субъектов при осуществлении действий и заключении соглашений о реализации исключительных прав, если такие действия и соглашения приводят или могут привести к недопущению, ограничению или устранению конкуренции.           

Разрешить поставленную задачу невозможно без проведения анализа «лучших мировых практик», которыми уже сравнительно давно были очерчены возможные пути применения антимонопольного законодательства  к сфере интеллектуальной собственности.

К таким практикам следует относить, в частности, Антимонопольные разъяснения о лицензировании интеллектуальной собственности («Antitrust guidelines for the licensing of intellectual property»), подготовленные Федеральной торговой комиссией и Минюстом США и опубликованные в 1995 г., а также Разъяснения об использовании интеллектуальной собственности в соответствии с Антимонопольным актом («Guidelines for the use of intellectual property under Antimonopoly Act»), подготовленные Комиссией по честной торговле Японии и опубликованные в 2007 г. (далее – антитраст гайдлайнз).           

Когда правообладателя можно признать «доминантом»?

Так, для начала, проведем параллель между правовым статусом правообладателя и хозяйствующего субъекта, занимающего доминирующее положение на товарном рынке.

Для заявленного сопоставления необходимо прежде всего привести легальное определение доминирующего положения, содержащееся в ч. 1 ст. 5 Федерального закона «О защите конкуренции». Согласно указанной норме доминирующим признается положение хозяйствующего субъекта (группы лиц) или нескольких хозяйствующих субъектов (группы лиц) на рынке определенного товара, дающее такому хозяйствующему субъекту (группе лиц) или таким хозяйствующим субъектам (группе лиц) возможность оказывать влияние на общие условия обращения товара на соответствующем товарном рынке, и (или) устранять с этого товарного рынка других хозяйствующих субъектов, и (или) затруднить доступ на этот товарный рынок другим хозяйствующим субъектам.

Представляется, что признаки доминирования так или иначе применимы к обладателю «легальной» монополии исключительных прав, однако доминирующее положение на рынке не может быть презюмировано лишь из факта обладания объектом интеллектуальной собственности.

Так, приобретение исключительных патентных прав (изобретение, полезная модель, промышленный образец) возможно при наличии обязательных критериев: новизна (не было известно из уровня техники), изобретательский уровень (только для изобретений − т.е. технические решения, отличающие от другого изобретения), промышленная применимость, оригинальность (только для промышленных образцов) (ст. 1350, 1351, 1352 Гражданского кодекса РФ).

Таким образом, с учетом критериев охраноспособности объектов патентных прав, положение правообладателя может быть признано доминирующим, если такой патент был реализован правообладателем в производстве конкретного материального товара. То есть, если по результатам анализа состояния конкуренции будет установлено, что материальный товар в силу реализации в нем объекта интеллектуальной собственности не имеет взаимозаменяемых товаров, следовательно, этот товар может сформировать самостоятельные продуктовые границы товарного рынка, на котором его правообладатель − производитель товара занимает доминирующее положение. Об отсутствии взаимозаменяемости могут свидетельствовать, например, качественно новые функциональные характеристики и технические показатели такого товара по сравнению с однородными товарами иных производителей.

Следовательно, если представляется возможным определить соответствующие продуктовые и географические границы товарного рынка и данный правообладатель будет занимать на нем доминирующее положение, то на подобного хозяйствующего субъекта могут быть распространены запреты на злоупотребление таким положением, например, на установление монопольно высоких и низких цен или изъятие товара из обращения, если при этом на него увеличилась цена.

Однако в сфере исключительных прав зачастую определить географические и продуктовые границы рынка приведенным способом может оказаться затруднительным, в частности, в виду того, что соответствующий объект интеллектуальных правах не используется правообладателем для производства товара, т.е. не получает материального выражения либо же объектом является способ производства какого-либо товара (технология).

В подобных случаях в антитраст гайднлайнз США, а также в аналогичных гайдлайнз Комиссии по честной торговле Японии предлагается рассматривать в качестве товарных рынков рынки соответствующих технологий, возводя технологии в ранг товаров.

Рассмотрим возможный пример злоупотребления правообладателем доминирующим положением.

Компания А является правообладателем патента на изобретение, представляющее собой составную технологическую часть поршневой системы двигателя для автомобиля, обладающую новизной и не имеющую аналогов с точки зрения качественных характеристик и показателей. При этом Компания А осуществляет деятельность по разработке и внедрению технологий в сфере автомобилестроения, а также производство частей двигателя для автомобиля. Компании Б и В являются производителем двигателей для автомобилей, которые с целью их усовершенствования и модернизации разработали новую технологию их строения, составной частью которой является патент Компании А. Компании Б и В обращаются в Компанию А с предложением о заключении лицензионного договора на использование ее патента с целью начала производства и введения в гражданский оборот новых двигателей. Компания А отказывается от заключения лицензионного договора с указанием на намерение в будущем самостоятельно производить двигатели для автомобиля, при этом не обладает собственными производственными мощностями и соответствующими технологиями для их производства. В таком случае, если будет установлено, что такая технология, охраняемая патентом, не имеет сопоставимых аналогов, а правообладатель не имеет возможности и заинтересованности в самостоятельном производстве товаров  с ее использованием, отказ в заключении лицензионного договора с Компаниями Б и В может быть квалифицирован как экономически и технологически необоснованный, а действия в целом − как злоупотребление доминирующим положением.

В приведенном случае действия правообладателя могут повлечь не только ущемление интересов производителей двигателей для автомобиля, но и, возможно, ограничение конкуренции на соответствующем товарном рынке, поскольку могут повлиять на общие условия обращения товаров на нем.

В ключе изложенного заметим, что российское законодательство как в ранее действовавшем Патентном законе РФ, так и в действующей на сегодняшний день части четвертой ГК РФ содержит положение о принудительной лицензии на изобретение, полезную модель или промышленный образец. Норма о принудительной лицензии закреплена и в действующем на территории Российской Федерации акте международного права – Парижской конвенции по охране промышленной собственности от 26 марта 1883 г. Так, п. 1 ст. 1362 ГК РФ установлены условия, при совокупном наличии которых принудительная лицензия подлежит выдаче (например, в случае отказа правообладателя от заключения лицензионного договора на условиях, соответствующих установленной практике). Следовательно, правовой институт принудительного лицензирования может получить новый этап развития путем его применения в антимонопольном законодательстве, в частности, для целей разрешения споров, аналогичных приведенному примеру.

Денис Гаврилов,

заместитель начальника Правового

управления ФАС России,

преподаватель кафедры конкурентного права

Московского государственного юридического университета

им. О.Е. Кутафина (МГЮА)

Полную версию статьи читайте в журнале «Конкуренция и право» № 3, 2013 г. 

Оформить подписку:
- на сайте
- по телефону +7 (495) 649 1806
- по электронной почте podpiska@cljournal.ru

Данная статья подготовлена в рамках Программы стратегического развития ФГБОУ ВПО «Московский государственный юридический университет имени О.Е. Кутафина» (МГЮА); НИР «Конкурентное право России: правовое регулирование и методика изучения», проект 2.3.1.1.