Екатерина Баранова,
младший юрист санкт-петербургской корпоративной практики «Пепеляев Групп»
Постановление Конституционного Суда РФ от 18.03.2021 № 7-П «По делу о проверке конституционности ч. 7 ст. 7.32 КоАП РФ в связи с жалобой общества с ограниченной ответственностью „Компания Ладога“» (норма признана не противоречащей Конституции РФ)
Участники дела
ООО «Компания Ладога»
Резюме эксперта
КС РФ разъяснил вопросы применения ч. 7 ст. 7.32 КоАП РФ, приравняв административную ответственность за неисполнение госконтракта и его исполнение с просрочкой.
Суд отметил, что закон устанавливает ответственность не за неисполнение контракта в понимании гражданского законодательства, а за действия (бездействие), которые повлекли причинение существенного вреда интересам общества и государства. Наличие таких последствий определяющее для квалификации правонарушения по ч. 7 ст. 7.32 КоАП РФ. В этом случае законодатель не разграничивает понятия неисполнения и ненадлежащего исполнения обязательств.
Обстоятельства дела
«Компания Ладога» заключила с администрацией района Хабаровского края муниципальный контракт на поставку запчастей для сельской электростанции. Поставка была просрочена на три месяца, за что хозсубъект заплатил пени.
Компанию оштрафовали по ч. 7 ст. 7.32 КоАП РФ за неисполнение обязательств по контракту с причинением вреда обществу и государству.
Хозсубъект обратился в КС РФ. По его мнению, оспариваемая норма противоречит ст. 17, ч. 1 ст. 19, ч. 1 ст. 34, ч. 1–3 ст. 35, ч. 1 ст. 46 и ч. 3ст. 55 Конституции РФ, поскольку допускает расширительное толкование, позволяя привлекать к ответственности не только за неисполнение обязательств, предусмотренных контрактом на поставку товаров для нужд заказчиков, но и за просрочку исполнения таких обязательств.
Решение КС РФ и его обоснование
КС РФ признал, что норма не противоречит Конституции РФ, и отметил следующее.
1. Отношения, связанные с исполнением обязательств при поставке товаров для госнужд, регулирует ГК РФ, а также Закон № 44-ФЗ. ГК РФ традиционно разделяет неисполнение и ненадлежащее исполнение обязательства, а в качестве отдельного нарушения называет просрочку должника. Этот подход распространяется и на договорные отношения поставки товаров для госнужд.
2. Гражданское законодательство выделяет просрочку исполнения обязательства как самостоятельное нарушение в числе прочего из-за необходимости установить эффективную меру гражданско-правовой ответственности за это нарушение, размер которой зависит от величины просроченных обязательств и продолжительности просрочки. Такое регулирование имеет отраслевое, а не общеправовое значение.
3. В статье 7.32 КоАП РФ закреплена ответственность за нарушение порядка заключения, изменения контракта. Часть 7 этой статьи предусматривает ответственность не за неисполнение контракта, как его понимает гражданское законодательство (и влечет гражданско-правовую ответственность), а за такие действия (бездействие), которые повлекли неисполнение обязательств по контракту, т. е. когда контракт не был исполнен согласно его условиям и это причинило существенный вред интересам общества и государства. Под этим следует понимать и нарушение сроков исполнения контракта.
4. Состав этого правонарушения требует в каждом случае устанавливать наличие реального вреда интересам общества и государства и его существенность, а также причинно-следственную связь между действиями (бездействием) и наступлением вреда. Законодатель не разграничивает, был ли такой вред причинен неисполнением обязательств по контракту или ненадлежащим их исполнением, в т. ч. из-за просрочки исполнения. Это обусловлено тем, что последняя, как и действия (бездействие), квалифицируемые гражданским правом в качестве неисполнения обязательств, противоправна и может повлечь наступление общественно опасных последствий.
5. При ином подходе защита охраняемых этой нормой отношений, связанных с исполнением контракта, ставилась бы в зависимость от характера и вида допущенных нарушений. А это приводило бы к освобождению виновного от административной ответственности за вред, наступивший в результате его ненадлежащих действий.
Апелляционное определение Апелляционной коллегии Верховного Суда РФ от 25.02.2021 № АПЛ20-532 «Об оставлении без изменения решения Верховного Суда РФ от 10.11.2020 № АКПИ20-632, которым было отказано в удовлетворении заявления о признании недействующим п. 1 письма ФАС России от 12.09.2019 № ИА/79982/19» (в удовлетворении требований отказано)
Участники дела
ООО «Предприятие производственно-технологической комплектации»
Резюме эксперта
ВС РФ поддержал ФАС России в том, что оспаривание предписаний в рамках ст. 18.1 Закона о защите конкуренции само по себе не приостанавливает их исполнение. Для этого необходимо, чтобы суд принял соответствующие обеспечительные меры.
Суд также отметил, что эта норма определяет специальный порядок рассмотрения регулятором жалоб на нарушения процедуры торгов и порядка заключения договоров, поэтому общие положения о порядке приостановления исполнения антимонопольного предписания здесь не применяются.
Обстоятельства дела
В пункте 1 оспариваемого письма ФАС России выразила мнение, что:
Предприятие обратилось в ВС РФ с заявлением о признании недействующим п. 1 письма и указало:
ВС РФ отказал в удовлетворении заявления, не установив оснований для признания письма недействующим в оспариваемой части.
Предприятие подало апелляционную жалобу.
Решение ВС РФ и его обоснование
Апелляционная коллегия ВС РФ оставила решение ВС РФ в силе, указав:
Коллегия заключила, что оспариваемые разъяснения не изменяют и не дополняют норм законодательства о защите конкуренции, приведенные в письме нормы и их интерпретация не выходят за рамки адекватного истолкования и соответствуют действительному смыслу разъясняемых нормативных положений.
Определение Верховного Суда РФ от 09.03.2021 по делу № А51-1994/2020 (решение в пользу антимонопольного органа)
Участники дела
ФГАОУ ВО «Дальневосточный федеральный университет» против Приморского УФАС России
Резюме эксперта
ВС РФ напомнил, что необоснованное объединение в предмете закупки нескольких лекарственных препаратов с различными международными непатентованными наименованиями влечет ограничение конкуренции.
В рассматриваемом деле закупаемые медикаменты не взаимозаменяемы и не применяются совместно, хотя и относятся к одной группе противоопухолевых средств. В связи с чем, как указал ВС РФ, отсутствовали объективные причины для объединения их в одном лоте.
Обстоятельства дела
Университет разместил извещение о проведении открытого конкурса в электронной форме на право заключения контракта на поставку лекарственных препаратов «Трастузумаб эмтанзин» и «Бевацизумаб». На участие в конкурсе подало заявку только АО «Р-Фарм», с которым подписан контракт как с единственным поставщиком.
УФАС признало учреждение нарушившим ч. 1 ст. 17 Закона о защите конкуренции в связи с включением в один лот нескольких препаратов с различными международными непатентованными наименованиями, что ограничило количество участников закупки (в т. ч. ЗАО «Биокад», подавшее жалобу в антимонопольный орган).
Университет оспорил решение УФАС в суде. Три инстанции поддержали позицию регулятора.
Учреждение подало кассационную жалобу в ВС РФ.
Решение ВС РФ и его обоснование
Университету отказано в передаче дела на рассмотрение в СКЭС ВС РФ и разъяснено:
Главная цифра
11
обзор судебных антимонопольных споров за 2024 г. опубликован на сайте