Алмаз Яфизов,

заместитель руководителя Татарстанского УФАС России

Валерий Казаков,

начальник отдела контроля органов власти Татарстанского УФАС России

Арина Галеева,

Казанский (Приволжский) федеральный университет

Виолетта Микушева,

Казанский (Приволжский) федеральный университет

Создание бизнес-экосистем требует больших капиталовложений, такой способ организации деятельности могут позволить себе лишь крупные компании. Закономерно встает вопрос о рисках монополизации рынков товаров и услуг субъектами, перешедшими на экосистемную модель деятельности. Рассмотрим проблему влияния таких структур на состояние конкуренции.

Причины популярности бизнес-экосистем

Концепция экосистемной бизнес-модели изучается с начала 1990-х гг., но еще 10 лет назад этот способ ведения бизнеса в российской экономике не был востребован. Сейчас уже заметны быстрые темпы роста этого сектора. Стремительные и порой непредсказуемые изменения бизнес-среды на фоне усложнения и переплетения ее элементов подталкивают компании к тому, чтобы создавать более прогрессивную структуру, обеспечивающую стабильное и продолжительное функционирование на рынке. На смену распространенному ранее среди крупных компаний инвестированию в совместные проекты приходит вложение денег в собственные проекты. Поэтому взрывной рост популярности модели бизнес-экосистем вполне закономерен.

Многие крупные компании российского рынка, такие как «Сбер», «Яндекс», «Тинькофф», Mail.ru Group, МТС, адаптировались к изменившимся бизнес-условиям, выстроили и продолжают развивать свои экосистемы. Так, в июне 2020 г. «Сбер» и «Яндекс» приняли решение разделить активы совместных предприятий «Яндекс.Деньги» и «Яндекс.Маркет»: первым сервисом – электронных платежей (с 15 декабря 2020 г. работает под названием «Юmoney») – теперь единолично владеет, а второй перешел под контроль «Яндекса». Кроме того, прекращено действие всех соглашений, которые препятствуют «Яндексу» развивать финансовые сервисы без участия «Сбера».

Возникновение и развитие компаний происходит на микроуровне, но последствия их деятельности отражаются на экономике в целом. По мнению немецкого экономиста Клауса Шваба, наше общество уже находится на пороге четвертой промышленной революции, когда разработка и внедрение новых технологий будут происходить с невероятной скоростью и сопровождаться мощнейшей конкуренцией¹.

Экосистемы сейчас все больше используются на различных рынках, завоевывая популярность пользователей многофункциональностью: в рамках одной системы есть возможность и удаленного заказа товаров, и оплаты услуг, и доставки еды. Можно спрогнозировать рост конкурентной борьбы между экосистемами за пользователей.

Для информации

Экологическая метафора «экосистема» закрепилась применительно к экономической деятельности компаний после вышедшей в 1993 г. работы Джорджа Мура «Хищники и жертва: новая экология конкуренции» (Moore J. Predators and prey: A new ecology of competition // Harvard Business Review. 1993. Vol. 71. № 3). Он определял экосистему как экономическое сообщество, поддерживаемое базисом из взаимодействующих организаций и отдельных лиц (Moore J. The Death of Competition: Leadership & Strategy in the Age of Business Ecosystems. N.Y., 1996. P. 26).
Мур, вдохновившись идеями Грегори Бейтсона о коэволюции (совместная эволюция биологических видов, взаимодействующих в экосистеме), предложил исследовать взаимозависимость фирм, которая позволяет им самосовершенствоваться (Bateson G. Mindandnature: Anecessaryunity. N.Y., 1979).

Антимонопольные риски

Использование бизнес-экосистем способно не только принести большую пользу компаниям, но и создать дополнительные риски нарушения антимонопольного законодательства.

Чтобы сосредоточить в рамках одной системы сложную инфраструктуру, позволяющую удовлетворять разнообразные нужды клиентов, требуются значительные капиталовложения. Создание экосистем такого уровня – прерогатива крупных игроков. При этом они не должны нарушать антимонопольное законодательство. Сейчас исполнить подобные требования могут немногие компании, но их способность оказать влияние на конкуренцию велика.

«Сбербанк создает экосистему, где банк только одна из частей этой системы. Но при этом, активно внедряя новые технологии, он становится все больше и больше, и, естественно, возникает угроза монополизации рынка. А появление еще одного схожего по профилю института – это конкуренция на мегауровне. Это будет помогать Сбербанку не дремать»

Глава Комитета Госдумы по финансовому рынку Анатолий Аксаков

«Сейчас очень много идет споров, хороши или плохи крупные компании, монополии, нужно ли с ними бороться, что со всем этим делать. Цифровой мир обречен на монополию. Только крупные компании выживают и могут инвестировать в новые технологии, 80% всех открытий и инноваций в мире совершаются в рамках крупных корпораций»

Основатель «Сбера» Герман Греф 

При этом современные компании становятся смешанными сообществами, где взаимодействуют люди и цифровые агенты. Поэтому отдельные исследователи называют такие фирмы «живыми компаниями»², которые в условиях непрерывного развития цифровых технологий становятся цифровой бизнес-экосистемой.

Наиболее ярко конкурентное давление со стороны экосистем проявляется в банковской сфере. По словам главы Банка России Эльвиры Набиуллиной, вызовом для конкуренции в российском банковском секторе становится «не просто доминирующее положение отдельных банков, но и их превращение в сверхмощные экосистемы». Она отметила, что «экосистемы — это будущее финансовой системы», но они не должны строиться «по закрытому принципу, когда лидеры рынка захватывают в свой периметр все больше небанковских продуктов, собирают все больше данных, а данные становятся главным конкурентным преимуществом финансового бизнеса».

Действительно, работая над созданием экосистем, крупные финансовые организации собирают большой объем информации и значимых данных о гражданах. Владельцы экосистем быстро расширяют свой бизнес благодаря тому, что у них достаточно свободных денег для покупки технологических компаний и стартапов. Крупнейшие из них нередко используют в качестве превосходства над конкурентами особые отношения с государством (например, первоочередное получение информации из госсистем). Вдобавок ко всему внутри экосистемы создаются собственные правила, в нее затягиваются граждане, и в результате государственные институты заменяются на экосистемы, значительно влияя на показатели экономики.

В перспективе из-за того, что отсутствует регулирование по вопросу исполнения экосистемами норм антимонопольного законодательства, такие крупные субъекты будут диктовать свои условия потребителям. Так, введение ограничительных мер на фоне пандемии коронавируса не только привело к быстрому развитию цифровых платформ, но и показало зависимость общества от них в определенных ситуациях.

В ближайшие годы пользователей дистанционных сервисов будет все больше, поэтому вероятность монополизации рынка возрастает. Высказывается мнение о необходимости ввести законодательные нормы, ограничивающие распространение влияния крупных бизнес-экосистем (см. консультативный доклад Банка России «Экосистемы: подходы к регулированию»). Представляется, что защита небольших игроков – одна из приоритетных задач государства в целях обеспечения конкурентной среды.

Все это приводит к монополизации не только финансового рынка, но и других отраслей экономики финансовыми организациями. С точки зрения проблемы сбора значимых данных создание обширных экосистем сильно увеличивает риск утечки и незаконного использования информации о пользователях в коммерческих целях, нет должной гарантии госконтроля за безопасностью оборота информации о гражданах.

Многие экосистемы собирают персональные данные пользователей не только для того, чтобы было удобнее вести деятельность в рамках своих инфраструктур, но и чтобы продвигать товары других компаний, не входящих в экосистему, по релевантности и предпочтению для клиентов. И в этом случае под потребительской ценностью товара подразумевается ценность персональных данных. Считаем, что целесообразно на федеральном уровне разработать стандарты деятельности экосистем, в которых будет прописан запрет доступа к персональным данным пользователей как для входящих в экосистемную модель компаний, продуктами которых клиент не пользуется, так и для всех остальных сторонних сервисов. Такой шаг позволит защитить потребителя от последствий недобросовестного поведения экосистем, в том числе от продажи персональных данных сторонним сервисам.

Есть и другая проблема: крупные финорганизации нередко включают в экосистему помимо собственных также продукты других компаний. Вследствие этого в стороне остаются поставщики финансовых услуг, не имеющие доступа к экосистеме (создается барьер роста), а у организаций, у которых он есть, возникают нерыночные конкурентные преимущества.

Читайте также

Бардина П. Платформы, соцсети, экосистемы. К каким антимонопольным мерам готовиться бизнесу.

Предложения по антимонопольному регулированию

Снять барьер роста поможет введение такого регулирования деятельности посредников при продвижении и продаже финансовых продуктов и услуг, которое допускало бы доступ финорганизаций к экосистемам в том случае, если ее администратор продвигает и продает не только собственные продукты и услуги, но и продукты и услуги других схожих по профилю организаций.

Считаем, что на бизнес-экосистемы необходимо распространить действие разработанного ФАС России пятого антимонопольного пакета – изменений в Федеральный закон от 26.07.2006 № 135-ФЗ «О защите конкуренции» и КоАП РФ. Эти поправки содержат методологические подходы к защите конкуренции на цифровых рынках и базовые принципы добросовестного поведения на них. В текущей версии пакет определяет в числе прочего новые критерии доминирующего положения на рынке интернет-пространства и касается маркетплейсов и агрегаторов.

В условиях быстро меняющейся экономики тенденция построения экосистем крупными игроками останется актуальной. Уже сейчас обозначились некоторые угрозы для конкуренции, поэтому надо дополнительно к пятому антимонопольному пакету разработать на законодательном уровне комплекс норм, регламентирующих деятельность экосистем во избежание монополизации рынков. К примеру, законодательно закрепить процент рынка, отведенный для экосистем, что ограничит их экспансию и даст площадку для роста небольшим субъектам предпринимательства.